Летающие ножи Виктора Чулкина

    Они могли бы стать таким же брендом страны, каким стал знаменитый автомат Калашникова. Казалось, что можно сказать о ноже? Этот нехитрый инструмент известен человечеству начиная, пожалуй, с каменного века. А его изобретателя по гениальности можно сравнить разве что с тем, кто придумал колесо. Впрочем, вряд ли это был кто-то один из числа наших древних предков. Но если это было и коллективное творчество, то ценности от этого оно отнюдь не потеряло. И сегодня, как и тогда, без него невозможно обойтись ни в быту, ни на рыбалке или охоте. А все его премудрости, как может кому-то показаться, сводятся лишь к остроте заточки и длине лезвия.

На удивление сверстникам

    А вот омский изобретатель Виктор Чулкин так не считает. И знает он о них буквально все. Первый в его жизни нож ему кто-то подарил лет так в тринадцать. Нож как нож, но летал он совершенно замечательно, а Витя удивлял сверстников тем, что с восьми метров совершенно спокойно попадал им в воткнутую в снег лыжную палку. Лишь много лет спустя он осознал, что было то оружие в своем роде уникальным и обладало отменными качествами по прочности металла, его упругости и так называемой затачиваемости. Именно по этим параметрам и оценивают специалисты качество настоящего ножа. А не того, что спроворили кустари-умельцы из обыкновенного напильника или куска рессоры. Тот нож не сохранился, но осталась к ним любовь. И не просто любовь. Смысл жизни, вынутый из ножен.

    Закончив в 1985 году политехнический институт по специальности «технолог-конструктор по металлу», пришел работать на Сибзавод. И здесь-то обнаружил именно то оборудование, на котором можно делать настоящие ножи, не уступающие по своему качеству лучшим зарубежным образцам. В скобках заметим, что на Западе производство ножей - это целая индустрия. И весьма, говорят, доходная. В свободное от основной работы время Виктор и занялся изобретением туристического ножа. Казалось, что можно нового тут изобрести? Есть рукоять, есть лезвие, и по своей сути это орудие не изменялось со времен оных. Но в случае с Виктором Чулкиным нельзя забывать, что он не просто любитель, а дипломированный конструктор. Вот и засел за изучение специальной литературы. А спустя год подал заявку на изобретение. К тому времени начала складываться и концепция принципиально нового ножа. Но для ее реализации не было на заводе нужных материалов. А тут узнал, что эти материалы есть на другом, работавшем тогда на нашу «оборонку» предприятии. А еще знал, что это предприятие славилось своими высокими технологиями.

По космическим технологиям

    Дилетант может задать вопрос: какое отношение могут иметь высокие технологии, применяемые, скажем, в производстве космической техники, к изготовлению обыкновенных ножей? Дело все в том, что Виктор поставил перед собой цель сделать не обыкновенный нож и не просто нож, а лучший. И не только в России, но, может быть, и в мире. Эксперты определяют «жизнь» хорошего ножа в пятьдесят так называемых «ударов». Это когда его метают в мишень с определенного расстояния и с определенной силой. И коль пятьдесят «ударов» нож выдерживает, то это считается очень неплохим показателем. Так вот, нож, сконструированный Виктором и названный «Сибирским медведем», уже в несколько раз перекрывает этот предел. А в дальнейших его планах - сконструировать такой образец, который бы выдерживал до шестисот пятидесяти «ударов».

У нас и «Медведи» летают

    Вообще-то, «летающие ножи» - это что-то запредельное. Но «Медведь» Чулкина действительно летает. Брошенный тренированной рукой, он непременно попадает в цель, делая в полете всего пол-оборота. А однажды кто-то из друзей сравнил его со знаменитым самолетом Су-27. Эту поразительную особенность ножа отметили и омские спецназовцы, которые опробовали его в экстремальных ситуациях в горячих точках. А разгадку этому свойству нашли авиационные специалисты: нож Чулкина стабилизируется в полете, словно крыло самолета.

    Но когда речь зашла о массовом выпуске этого уникального изделия, одобренного и оцененного специалистами самого разного профиля, то все уперлось в наш, как сейчас принято говорить, российский менталитет. Категорическим противником производства ножей на заводе стал… начальник службы охраны этого предприятия. Поскольку пробные партии ножей тут же разворовывались рабочими. Не спасали даже стальные сейфы: их вскрывали ломами и прочим подручным инструментом, но ножи непременно воровали. Аргумент начальника охраны оказался веским, а Виктор был вынужден уволиться с завода.

Немецкий хорошо, а российский лучше

    Со своим другом он зарегистрировал частное предприятие, где и намеревался начать свое производство. Заказали оснастку, штампы, пресс-формы и мало-помалу начали производство ножей, к тому времени уже получивших патент. В этом месте нужно сделать небольшое отступление. Чтобы получить этот самый патент, необходимо добиться того, чтобы твой образец по многим показателям превзошел предыдущий. А предыдущим запатентованным образцом был нож известной немецкой фирмы. Омскому конструктору удалось-таки его превзойти, и патент был получен. Но в производственные планы вмешались сугубо экономические процессы, происходившие тогда в стране, и предприятие лопнуло.

Бегом к Калашникову

    Отдельная глава в жизни нашего изобретателя - это встречи с легендарным Михаилом Калашниковым. Однажды Виктор даже поспорил с приятелями, что сумеет добиться приема у Калашникова. Друзья над этой затеей только посмеялись, но в очередной свой приезд в Ижевск Виктор набрался смелости и позвонил Михаилу Тимофеевичу домой по номеру, который, как ни странно, ему совершенно спокойно дали в справочной службе. Трубку снял сам Калашников. Поинтересовавшись целью визита в Ижевск омича, тут же извинился, что не сможет прислать за Виктором машину. Да какая уж тут машина, если САМ Калашников приглашает в гости. До дома конструктора Виктор бежал бегом, боясь, что тот или передумает с ним встречаться, или куда-нибудь срочно уедет. Но дверь в квартиру ему открыли. Хозяин гостя принял радушно. Правда, референт предупредил, что на весь разговор у них есть пять минут. Проговорили же около часа. Как Виктор вспоминает, только по характеристикам ножа Калашников гонял его минут сорок. И остался ими весьма доволен. Равно как и самим ножом, который Чулкин ему преподнес в подарок. Вот только отметил слабую его фиксацию в ножнах. Виктор пообещал этот недостаток исправить, а по приезде в Омск отправил легендарному изобретателю новые, уже доработанные с учетом его замечаний, ножны. Вторая встреча двух этих людей произошла уже в Омске, на очередной выставке «ВТТВ». Михаил Тимофеевич специально подошел к стенду с ножами Чулкина и отметил, что базовая модель «Сибирского медведя» успела за эти несколько лет обрасти «потомством».

    Так, на свет появились «Тигр», «Клык», «Щука», «Акула» и еще множество модификаций различного назначения: метательные, туристические, охотничьи и даже имитационные. На сегодняшний день число разработанных и изготовленных мастером оригинальных моделей приближается к четырем десяткам.

С кинжальной точностью

    Впрочем, на оригинальность одной из них он теперь не претендует. Однажды ему на глаза попался каталог фотографий археологических раскопок курганов Омской области. И на одной из них, к огромному удивлению, разглядел... свой собственный обрядовый кинжал, над которым трудился более двух лет. Его размеры и форма полностью совпадали с изображенным на фото. совпадению не менее были удивлены и археологи. Эта находка была сделана ими в одном из курганов где-то под Тарой и датируется она II-III веками новой эры. О ней наш изобретатель знать ничего не мог. Не мог, естественно, ее и скопировать. И тем не менее его кинжал во всех деталях повторяет древний. Мистика, да и только.

    А во всем остальном, как считает Виктор, в своих технологиях он на несколько лет опередил ближайших конкурентов, а его нож мог бы стать таким же, как сейчас принято говорить, брендом страны, каким стал знаменитый автомат Калашникова.

    P.S. На последней выставке «ВТТВ», прошедшей недавно в Омске, Виктор своим ножом поверг в шок представителей одной из фирм, занимающейся производством ножей из булата. Известно, что булат, как и дамасская сталь, по химическому составу не отличается от обычной нелегированной стали. Это сплавы железа с углеродом. Но в отличие от обычной углеродистой стали булат обладает очень большой твердостью и упругостью, а также способностью придавать лезвию исключительную остроту. Так вот, собственно, о твердости и упругости: нож Виктора Чулкина оставил заметную риску на булатном клинке, чего, как были убеждены его производители, не может быть даже теоретически. Но практика повергла теорию.

Потомство «Сибирского медведя»

    На очередной выставке «ВТТВ» Михаил Тимофеевич Калашников специально подошел к стенду с ножами Чулкина и отметил, что базовая модель «Сибирского медведя» успела за эти несколько лет обрасти «потомством».

    Так, на свет появились «Тигр», «Клык», «Щука», «Акула» и еще множество модификаций различного назначения: метательные, туристические, охотничьи и даже имитационные. На сегодняшний день число разработанных и изготовленных мастером оригинальных моделей приближается к четырем десяткам.

Автор: Александр Васин