Где ваше бомбоубежище?

    Жители одного из районов Москвы обеспокоенные современной обстановкой в мире и намерены добиваться строительства бомбоубежища. Есть ли бомбоубежище поблизости от вашего дома? А где вы будете прятаться? Такие вопросы журналисты ИМА-пресс задали нескольким известным людям ещё в 2001 году. Сегодня, полагаю, в этом отношении мало что изменилось. А если говорить точнее, в случае чего, ныкаться вообще негде.

    Иван ГРАЧЕВ, глава Партии развития предпринимательства:

    — Где бомбоубежище, я не знаю. И прятаться не буду, потому что привык лицом к лицу встречать любую опасность.


    Михаил ГЛУЗ, народный артист России:

    — Я живу за городом, и рядом с моим домом нет бомбоубежища. Думаю, его строительство в отдельно взятом районе не станет решением проблемы терроризма. Тут необходим комплекс мер. Кроме того, нужно быть бдительными, но в то же время не впадать в панику.


    Вадим СТЕПАНЦОВ, поэт и музыкант:

    — Наверное, бомбоубежище все-таки есть, вот только где оно, я не знаю. Впрочем, если бомба попадет прямо в мой дом, то ничего уже не поделаешь. Если же она упадет рядом, придется выйти и где-нибудь укрыться, вот только не знаю, где. Может быть, в метро.


    Михаил МОСКВИН-ТАРХАНОВ, депутат Мосгордумы:

    — Пусть лучше жители этого района, Крылатского, купят себе лыжи и катаются с окрестных гор, успокаивая свою нервную систему. Бомбоубежище никого не спасет. Защититься можно только политически. Все остальные методы спасения от терроризма – строительство бомбоубежищ, рытье окопов, надевание касок – абсолютно бесперспективны.


    Кирилл НЕМОЛЯЕВ, лидер группы “Бони неМ” :

— Я живу недалеко от Останкинской башни, по первоначальному плану никакого отношения к телецентру не имевшей. Ведь она строилась как стратегический объект – самое крупное в мире бомбоубежище. В башню очень сложно попасть сверху. К тому же она шатается, и туда можно набить порядка 20 процентов москвичей. Только такое бомбоубежище могло бы нас спасти. Возможно, стоит сейчас осуществить этот проект, ведь после пожара башня не может полноценно служить телевидению: в ней произошли уже непоправимые изменения. Что же касается подземных бомбоубежищ, то это слишком банально.


    Михаил ПОЛИОНОВИЧ, руководитель рекламной группы “Мотор” :

— Наверное, где-то около меня и есть бомбоубежище, впрочем, я плохо помню, где оно находится. И вообще, сейчас мне на ум пришли какие-то отрывочные сведения из учебника по гражданской обороне: покинуть помещение, найти некое укрытие, если нет рядом бомбоубежища, лечь в противоположную сторону от взрыва и закрыть голову руками, а затем – после взрыва – двигаться в сторону от эпицентра. Правда, если останешься жив.


    Владимир ТРАВУШ, главный конструктор Останкинской башни:

    — Защита зданий от бомбежки – не искусство, здесь необходим точный расчет, а не фантазия. Спасаться от бомбы в наших панельных домах – бесперспективно. Останкинская башня также не может служить бомбоубежищем: там внизу ничего нет. Другое дело, если бы в нее – на уровне железобетона – врезался “Боинг”, она бы выдержала. А вот центральное ядро Москва-Сити, над которым я сейчас работаю, вполне могло бы служить и бомбоубежищем. Хотя, конечно, от прямого попадания атомной бомбы ничто не спасет.


    Александр ЩЕЛКАНОВ, депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга:

    — Реальной угрозы начала военных действий на территории России, во всяком случае на данный момент, нет. Но если вдруг придется бежать, то у меня есть замечательный деревенский домик в Новгородской области на Валдае. Однако я намерен до последней возможности оставаться на боевом посту. Что касается бомбоубежищ, то в нашем районе они точно есть: например, в домах на проспекте Стачек.

Источник