Биологические Войны

    Факты ведения биологической войны скрыть невозможно в принципе. Всё началось с обнаружения на снегу, дело было в начале февраля, а я напомню, больших масс замёрзших насекомых — они покрывали овальную площадь различного размера с характерной зоной наибольшей кучности в одном из фокусов эллипса. Обнаруживали неразорвавшиеся бомбы и фрагменты разрушенных бомб и контейнеров; захватывали южнокорейских разведчиков, имевших задание установить случаи массовых эпидемий на территории противника - рассказывает кандидат биологических наук, эксперт в области баткериологии Михаил Супотницкий о применении биологического оружия во время войны на Корейском полуострове.
    Интересные показания дали сбитые американские лётчики. Были очевидцы сбрасывания американскими самолётами разных взрывающихся на малой высоте боеприпасов, после чего в большом количестве в этих районах появлялись насекомые.

    — Голливудские фильмы и художественная литература внушают мысль, что биологическое оружие существовало у человечества испокон веков. Можно ли примерно зафиксировать время, когда появилось биологическое оружие?

    — Давайте сразу разграничим понятия: "возбудитель инфекционной болезни» и «биологическое оружие», иначе нас завалит вал ложной информации и неправильных толкований. Биологическое оружие — это всегда техническое устройство, а не просто опасный микроорганизм. Это конкретный боеприпас, средство для его доставки и диссеминации микроорганизмов над какой-то целью.

    Такое разграничение необходимо, потому что оно определяет то, что подлежит контролю по условиям «Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и их уничтожении» от 1972 года. Иначе, если не договориться о терминах, можно свести к работе над биологическим оружием деятельность любой санэпидемстанции. Шутки шутками, но именно подобная путаница приводит к вмешательству во внутренние дела государства, выставлению противника «страной-изгоем» и к отысканию повода для начала войны.

    Таким образом, биологическое оружие, как мы его понимаем сегодня, не существовало вплоть до ХХ века.

    - Однако с глубокой древности люди старались сознательно использовать болезни, зараженных животных для уничтожения других людей, не так ли?

    — И биологические яды! При анализе античных мифов обращает на себя внимание то, что для убийств людей и богов используются реально существующие яды животных. С глубокой древности формируются замкнутые общности людей, обладающие тайными знаниями по приготовлению ядов и их применению для индивидуальных убийств. С эпидемиями сложнее. Эпидемии — удел богов, и то не всех. В античной мифологии способностью вызывать «чуму» обладают только главные олимпийские боги — Аполлон, Посейдон, Дионис, Афина Паллада. На античных изображениях они обычно держат в руках лук со стрелами — это стрелы чумы. Лишь с Гиппократа появились первые представления о материальных причинах появления массовых болезней. Возникла так называемая «миазматическая теория», согласно которой эпидемии развиваются вследствие появления из почвы враждебных человеку паров, испарений, миазмов. Они поднимаются из почвы одновременно на больших территориях — особенно там, где имеются захоронения погибших людей или болота. Согласно этим представлениям, у всех людей, которые находились на этих территориях, возникали одни и те же болезни. Только после ужасов «черной смерти» (1346-1351 годы) появилось понимание, что эпидемии могут распространяться в результате передачи какого-то заразного начала от одного человека к другому. Тогда возникли первые карантины для изоляции больных. Но учёные впали в другую крайность: сформировалась школа «контагионистов», согласно взглядам которых заболевший человек или животное являются переносчиком какого-то невидимого глазу вещества, яда, к которому достаточно прикоснуться, чтобы заболеть. Миазматическое и контагионистическое направления в эпидемиологии боролись друг с другом до конца XIX века, до создания медицинской бактериологии. Когда ученые установили роль микроорганизмов в развитии инфекционных болезней, «миазматические» представления были забыты. «Контагионистические» же взгляды, просуществовавшие в рафинированном виде с XIV века до начала ХХ века, получили экспериментальное подтверждение и легли в основу создания оружия, которое сегодня называется биологическим.

    - Когда же был зафиксирован первый случай использования эпидемии во вред людям на основе материалистических представлений об их причинах?

    — Примерно в XV-XVII веках. Врач Цезальпино сообщил о неудачной попытке вызвать контагием проказы мор среди французских войск, имевшей место во время Неаполитанской кампании 1435 года. Тогда испанские солдаты раздали французам вино, в которое была подмешана кровь людей, больных проказой. Тогда же появились первые биотеррористы — их называли «демонами чумы» — это были люди, которые в силу специфичной психики пытались распространять эпидемию. В 1530 году работники одного из госпиталей Женевы в целях собственного обогащения пытались обречь на смерть сограждан, вырезая чумные бубоны из мертвых тел и намазывая их содержимое на дверные ручки домов горожан. Это один из первых случаев применения материального носителя возбудителя болезни. И хотя заразить подобным способом нереально, против этих «врачей-убийц» было выдвинуто обвинение и они были казнены, поскольку в городе действительно в это время возникали вспышки чумы. Первые эмпирические попытки вызвать эпи-демию на войне с использованием знаний по бактериологии произошли во время Англо-бурской войны 1899–1902 годов. Уже было известно, что возбудитель холеры передаётся с водой. Англи-чане и буры бросали в водоемы трупы умерших от холеры людей. Более масштабные биологические диверсии имели место в годы Первой мировой войны. На-пример, кавалерийские части противника преднамеренно оттеснялись в районы, наиболее пораженные сапом, а пехота — в самые завшивленные села, пораженные сыпным тифом. Этими приемами пользовались все противоборствую-щие стороны.

    Уже после войны стало известно, что где-то с 1915 года германский генштаб создал специаль-ное управление, занимавшееся вопросами биологических диверсий. С работой этого управления связывают искусственные эпизоотии сапа, по-вально косившие лошадей и мулов в частях Антанты. Эпизоотии среди лошадей и мулов распространяли завербованные германской разведкой конюхи или германские диверсанты, работавшие конюхами в США, Аргентине, Италии и Франции. Возбудители болезни производились в частных или тайных лабораториях. Для заражения живот-ного диверсант смачивал специальную металлическую щетку жидкостью с возбудителем сапа и проводил ей по ноздрям лошади или мула. Так же использовали возбудителей сибирской язвы. В 1915 году в Россию неким Грегерсеном, немецким агентом, прибывшим из США в Архангельск, были доставлены культуры возбудителя чумы. В дальнейшем предполагалось в лаборатории Самарского университета заразить крыс чумой и выпустить их в Петрограде. Однако русская контрразведка сорвала этот замысел. В 1918 году на Западном фронте германское командование, по заявлениям англичан, по-пыталось применить против них специальные бомбы, снаряженные культурами возбудителя чумы. Конечно, это не могло быть массовой акцией, потому что не существовало технологии производства этих возбудителей в требуемых количествах. Немцы решительно отрицали этот факт, но в принципе это и не важно. Здесь главное заключается в том, что была осознана необходи-мость разработки специальных боеприпасов для ведения бактериологической войны и использо-вать средства их доставки к цели. С этого факта и можно вести отсчет времени создания биологического оружия.

    - Видимо, это не могло не вызвать всеобщий ажиотаж: новое смертельное оружие!

    — В начале ХХ века в мире не существовало ника-ких моральных препон против подобного ведения войны, и если бы воюющим сторонам были известны более эффективные способы применения бактерий в годы Первой мировой войны, они, без сомнения, были бы использованы. По упрощенным «контагионистическим» представлениям считалось, что достаточно вызвать вспышку болезни, «контагий» начнет распространяться, и разовьется эпидемия. Раз есть авиация, можно забросить этот «контагий» подальше в тыл противника, и чужое население тут же начнет повально болеть. По этим причи-нам еще не существующее бактериологическое оружие стало рассматриваться как оружие массового поражения. В результате дискуссий экспертов был выработан Женевский протокол 1925 года, запрещающий применение биологического оружия и отравляющих веществ первыми, но не запрещающий ни ответный удар ими, ни, тем более, их разработку и хранение. К слову, США ратифицировали протокол лишь в 1977 году. Уже в конце 1920-х годов в Европе начался «бактериологический зуд». Новым оружием за-нимаются многие страны: даже в Румынии бы-ли полигоны, где оно испытывалось. Чем мельче был европейский хищник, тем больше амбиций он проявлял в разработке биологического ору-жия. Особенно гнусные ожидания появились у польских военных. Польский полковник Карышк овский в 1935 году даже поставил вопрос о необходимости использования лагерей военноплен-ных «для экспериментального изучения путей распространения возбудителей инфекционных болезней и обоснования необходимых для бак-териологической войны данных». Японцы, с которыми у нас ассоциируются подобные испытания, присоединились к этой «гон-ке вооружений» едва ли не последними: апологет японского бактериологического оружия Сиро Исии три года собирал разведданные, исколесив всю Европу, и был в большом волнении от услышанного, прочитанного и им же додуманного. Своему командованию он доложил, что Япония «опаздывает на поезд». Единственной страной, выступившей в 30-е годы против разработки биологического оружия не на словах, а на деле, оказалась… Германия. И дело не в том, что после Первой мировой войны Германия не имела потенциала для подобных исследований или германские политики были более миролюбивы. Просто берлинские профессора оказались куда проницательнее своих зару-бежных коллег. В 1931 году профессор Конрих, референт по гигиене при германском военном министерстве, высказал три возражения против биологического оружия: 1) невозможно в лабораторных условиях удержать в течение долгого времени возбудитель инфекционной болезни в вирулентном состоя-нии; 2) наличие вирулентности у микроорганизмов недостаточно, чтобы вызвать эпидемию; 3) при рассеивании микробов значительное количество их погибает от несоответствующих условий. Германские военные раньше других поняли, что создание биологического оружия — очень дорогое удовольствие для их страны.

    - То есть на подлодки и танки ресурсов у немцев хватало, а на биологическое оружие — нет?

    — Именно так. Естественно, немцам никто не поверил. В 1932 году английский журналист У.Стид опубликовал фальшивые немецкие документы, по которым выходило, будто немцы использовали микроорганизм В. prodigiosus, чтобы изучить воздушные потоки в парижском метро и в случае войны применить реальный возбудитель болез-ни. Ажиотаж был неслыханный. Это первый слу-чай информационной войны в контексте войны биологической, но не последний — впереди была информационная война Запада против СССР и России, начавшаяся 1979 году, когда нашей стране будет вменяться в вину якобы «выброс» с военно-биологического объекта в Свердловске. А также информационная война против Саддама Хусейна, начавшаяся с поиска биологического оружия иракцев и приведшая к массовым убийствам тех же иракцев. То, что Стид наврал «с три короба», было понятно тогда всем «заинтересованным лицам». Но мистификация Стида стимулировала поисковые работы по разработке биологического оружия среди противников Германии и в открытых источниках не подвергалась сомнению вплоть до нашего времени. В 1932 году в Маньчжурии японцами создан печально известный 731-й отряд. Японцы вкладывали в программу колоссальные силы и средства, в ходе опытов умерщвлялись тысячи людей. Но генералу Исии так и не удалось вызвать сколько-нибудь серьезных эпидемий. Его собственных сотрудников в ходе экспериментов погибло толь-ко вполовину меньше, чем солдат противника от разработанного им биологического оружия.

    - Тем не менее японцам удалось применить свое адское оружие против нас?

    — Первый зафиксированный факт биологичес-ких диверсий, осуществленных японцами про-тив СССР, относится еще к боям на Халхин-Голе. Они заразили реку Халка возбудителем сапа. На протяжении всей Второй мировой войны японцы проводили тщательную разведку территории советского Забайкалья и Дальнего Востока на предмет совершения биологических диверсий, на карты наносились все колодцы, пищевые предприятия и т. п. Казалось, что, войди Япония в войну, массовой гибели советского населения от эпидемий избежать не удастся.

    - История, однако, умалчивает о подобных гекатомбах.

    — Сначала массовое поражение людей с помощью бактерий казалось японским военным таким же простым делом, как и средневековому колдуну распространение чумы посредством «обрезков ногтей, человеческих волос, жабьих и кротовых лапок». Однако возбудитель чумы, на который они сделали ставку, стал быстро терять свои виру-лентные свойства, т. е. способность вызывать чуму у людей. На питательных средах он рос, но толку в убийствах людей от него не было. Тогда японцы стали его «проводить» через «бревна», то есть подопытных людей, а чтобы сделать его еще опасней, этих людей предварительно вакци-нировали против чумы — так они пытались по-лучить «иммунитетпреодолевающие штаммы» возбудителя чумы.

    - И получили?

    — Получили… на свою голову. Японским военным удалось снизить инфицирующую дозу возбуди-теля чумы для людей раз в 60. Обычно историки отряда 731 пишут об этом кто с гордостью за при-открывшуюся им тайну, кто с ужасом от возмож-ностей науки. Но вместе с полученным «вирулентным штаммом» Исии попал в ловушку, которая называется «платой за селекцию». Исии добился не только повышения вирулентности возбудите-ля чумы, но и потери им внутрипопуляционного генного разнообразия.

    Возбудитель чумы утрачивал вирулентность в процессе хранения, при многократном посеве в культиваторах, при масштабировании процесса производства бактерий и даже при лиофильном высушивании. С решения этих проблем биологи-ческое оружие стало стремительно дорожать, а его мощность вызывать сомнения у низших чинов отряда. Требовалось все больше «бревен», экспериментальных животных, научных сотрудников, лаборантов, низших специалистов, переводчиков, жандармов, дорогих питательных сред, электроэнергии, пара, кормов для животных, помещений для содержания животных, складов для кормов, работников для складов, продовольствия для работников… И все это надо было находить во время войны! В 1945 году на «вирулентность» работало почти 1000 сотрудников отряда. Но даже с такими силами Исии не удалось вызвать крупные эпидемии в Маньчжурии.

    - Но ведь вероятный ущерб противнику от применения биологического оружия оправдывал эти затраты?

    — Исии не мог его применить. Ему нечего бы-ло применять. Реальную месячную «производ-ственную мощность» отряда 731 при сушке бак-териальной массы «до постоянного веса» можно оценивать как 15–30 кг. Но при таком высушивании до 50% бактерий погибало, а вирулентность оставшихся была сомнительной. У Исии ничего не получилось из идеи поражения людей бактериями, распыленными с самолёта. Люди, попав в такое «облако», не заболевали. На полигонах японцы даже взрывали емкости с возбудителем чумы у привязанных к столбам заключенных, но безрезультатно. Тогда Исии решил использовать специальный носитель возбудителя чумы — блох. Правда, эксперименты по созданию биологического оружия пришлось начать заново. Поставьте себя на его место. Каких блох взять в опыты? В 1930-х годах энтомологи насчитывали 6 родов блох, включа-ющих 25 видов. На людей нападают так называемые человеческие блохи, на крыс — крысиные. Заразить блоху на чумной крысе можно только в случае, если чума у нее протекает в форме сепсиса. При подъеме самолета на высоту блохи за-дыхались в боеприпасах, при падении с самоле-та — ломали лапки. Для их активности нужны были определенные температура и влажность. Зараженные блохи долго не жили, надо было разводить новых блох, а крыс заражать вирулентным штаммом возбудителя чумы. Для того чтобы он был вирулентным, его надо проводить через «бревна» и т. д. Работы у Исии было до конца войны. Биологическое оружие показывало ему морковочку принци-пиальной возможности создания, но в конкретные боеприпасы, пригодные для массового поражения противника, оно так и не материализовалось.

    - Что в это время происходило в Европе?

    — Когда немцы захватили в 1940 году в Ле Бурже французскую аэролабораторию, они очень удивились масштабам экспериментов с распылением вирусов — то есть работа у их противников шла полным ходом. В 1942 году гестапо обнаружило в Варшаве лабораторию, в которой польские повстанцы готовили возбудитель сибирской язвы для диверсий против германских войск. Сами немцы избегали нарушать Женевский протокол. Они пользовались приемами Первой мировой войны. Например, они свезли в концлагерь Озаричи на территории Белоруссии гражданских лиц, больных сыпным тифом. Когда советские войска освободили концлагерь, то получили серьезный очаг эпидемии. Немцы даже специально организовывали переход через линию фронта пленных, больных сыпным тифом. Наши союзники, в свою очередь, активно готовились к применению биологического оружия и осуществляли биологические диверсии в отношении видных деятелей Третьего рейха. В 1942 году с помощью ботулинического токсина англичане убили Р. Гейдриха — токсином была пропитана картонная лента, приклеенная к гранате, от осколков которой нацистский чиновник получил, казалось бы, незначительные ранения. В США и Соединенном Королевстве разрабатывались кассетные бактериологические бомбы.

    - Что происходило в этот момент в Советском Союзе?

    — Про наступательную биологическую программу я не знаю ничего. Но есть основания считать, что советский путь был более сходен с германским, чем с британским, американским или японским. Именно в эти годы военными бактериологами СССР было сделано много выдающихся достижений в области противобиологической защиты, которыми мы пользуемся по сей день. Еще за год до Великой Отечественной у нас была создана живая чумная сухая вакцина, защищающая от ингаляционного инфицирования, — она фактически сводила на нет использование не только чумных блох, но и аэрозолей. В 1942 году в СССР была разработана живая туляремийная вакцина — ее важность объяснялась чрезвычайно низкой инфицирующей дозой возбудителя туляремии. Примерно тогда же была создана живая сибиреязвенная вакцина, разработан ботулинический анатоксин, к 1944 году военные бактериологи освоили производство пенициллина, а сразу после войны — стрептомицина. В СССР средства биологической защиты явно опережали возможности средств биологического поражения противника. Когда в 1945 году началось советское наступление в Маньчжурии, 99,9% личного состава были привиты живой сухой противочумной вакциной. Наши войска проходили по районам, где в это время свирепствовала эпидемия чумы, входили в населенные пункты, пораженные чумой, — и ни один советский солдат чумой не заболел.

    - Таким образом, на ход Второй мировой войны биологическое оружие практически не повлияло. Изменилось ли что-то с началом «холодной войны»?

    — К ядерному проекту и созданию биологического оружия в США приступили практически одновременно, в 1942 году. Но если в 1945 году ядерные бомбы уже взрывались и убивали людей сотнями тысяч, то разработчикам биологического оружия казалось, что они еще «в начале пути». Простые расчеты показывали, что для ведения биологической войны при стандартном расходе агента надо было производить до 5 тонн бактерий в день, что было невозможно в принципе. После войны финансирование военно-биологических программ сократили в разы. Но тут пришла помощь оттуда, откуда не ждали — от гражданских. В Штатах трудился фтизиатр по фамилии Вэллс. Он ещё до войны начал исследования по изучению механизмов развития туберкулезной инфекции. Особенных успехов у него не было до тех пор, пока он не уменьшил дисперсность частиц аэрозоля. Вэллс пришел к парадоксальному выводу — успешность ингаляционного заражения зависит не от количества бактерий, которое вдохнул человек, а от дисперсности среды, в составе которой они проникли в лёгкие. Оказалось, что инфицируют человека только те частицы, которые проникают в альвеолы, то есть размером 5 микрон и меньше. Для сравнения, Исии смог создать аэрозоль, где самые маленькие частицы имели размер 50 микрон.

    - Получается, что у Исии не было никаких шансов. Но теперь дело пошло?

    — Дело пошло, да ещё как! Контагионистический период в развитии биологического оружия закончился, начался аэробиологический. Эксперименты по созданию биологического оружия вновь пришлось начать заново. Появилось множество его примитивных разновидностей, эволюционирующих по направлениям, где теоретически был возможен успех. Кто не работал в 1950-е годы по военно-биологическим проблемами, тот многое потерял. Энтузиазм и финансирование были ог-ромными, а применение биологического оружия стало неизбежным.

    - И его применили во время войны на Корейском полуострове?

    — Применили, но ничего необычного в этом нет. США не ратифицировали на тот момент Женевский протокол 1925 года. А новое оружие надо было испытывать во всем многообразии его вари-антов. Его применение на Корейском полуострове и территории Северо-Восточного Китая началось в феврале 1952 года. Использовался опыт японцев, а генерал Исии был у американцев консультантом. Например, у американских военных популярен был так называемый японский способ применения заражённых насекомых. Их сбрасывали на город рано утром, а потом часами самолеты, сменяя друг друга, расстреливали с бреющего полета жителей на его улицах, чтобы загнать их в убежища и дать возможным насекомым расползтись по домам и убежищам. Первая вспышка чумы, находящаяся в причинноследственной связи с внезапным появлением больших масс блох и предшествующими налетами американской авиации, зафик-сирована 11 февраля. Были примеры удачного применения биологического оружия, например в районе Бальнамли, где 25 февраля вспыхнула чума и из 600 человек этой деревни 50 заболело бубонной чумой, 36 из них погибло. Но в целом результативность биологической войны оказалось ниже ожидаемой.

    - Почему?

    — В 1950-е годы авиация могла использовать только гидравлические распылители. Большинство частиц получались крупными: частицы в диапазоне 1–5 микрон составляли менее 5%, максимум приходился на 100 микрон, такой аэрозоль быстро оседал, не проникая в глубокие отделы легких предполагаемых жертв.

    Попытки создать сухие рецептуры возбудителей опасных инфекционных болезней также показали только принципиальную возможность их создания. Большинство мельниц не давали частиц размером меньше 40 микрон. Тонкодисперсный порошок оказалось еще труднее сохранить, чем получить. И к тому же наши летчики к июлю месяцу посбивали большую часть американских самолетов, модернизированных для применения биологического оружия.

    - И тогда стало известно о применении биологического оружия во время войны на Корейском полуострове?

    — Факты ведения биологической войны скрыть невозможно в принципе. Всё началось с обнаружения на снегу, а я напомню, дело было в начале февраля, больших масс замёрзших насекомых — они покрывали овальную площадь различного размера с характерной зоной наибольшей кучности в одном из фокусов эллипса. Обнаруживали неразорвавшиеся бомбы и фрагменты разрушенных бомб и контейнеров; захватывали южнокорейских разведчиков, имевших задание установить случаи массовых эпидемий на территории противника. Интересные показания дали сбитые американские лётчики. Были очевидцы сбрасывания американскими самолётами разных взрывающихся на малой высоте боеприпасов, после чего в большом количестве в этих районах появлялись насекомые.

    Применение аэрозолей биологических агентов с самолетов обнаружить очень сложно. Но китайцы столкнулись с другим странным явлением — после пролетов американских самолетов они обнаруживали большое количестве чистых сухих птичьих перьев, медленно рассеивавшихся ветром. Эти перья покрывали землю в форме треугольника. У 5 лиц, участвовавших в их уборке, развилась ингаляционная сибирская язва, и они погибли. В результате бактериологического исследования перьев было обнаружено, что перья контаминированы спорами сибирской язвы. Так дала о себе знать перьевая бомба М115, о ствовании которой льным документам лько в 1997 году.

    - Ну а после войны на Корейском полуострове? Разработка биологического оружия велась в немыслимых для Исии масштабах. Что это дало?

    — Производительность технологий, использо-ванных Исии для получения микроорганизмов, была очень низка и достигла предела в своем развитии. В конце 1940-х годов начался переход на технологии глубинного выращивания микроорганизмов. Но для этого невозможно было использовать технологии, разработанные прежде. При переходе к крупномасштабному производству бактерий военным ученым необходимо было обеспечить герметизацию зданий, оборудования и коммуникаций, эффективную стерилизацию питательных сред, воздуха. Каждое устройство, систему, технологию, режим, трубопровод, вентиль им пришлось разрабатывать заново, учитывая специфику работы с каждым мик-роорганизмом и опираясь лишь на фундаментальные науки. Не зря ведь Карл Линней говорил, что Господь оставил мир микроорганизмов для себя. Более однородный аэрозоль научились получать только в начале 1960-х годов благодаря использованию распылителей, работающих на центробежном принципе. Но оптимум их работы — частицы в диапазоне 20–100 микрон, что также не могло удовлетворить военных. Было обнаружено, что увеличение давления в распылителе приводит к возрастанию эффективности распыления; в то же время сами микроорганизмы погибают. Получаемый аэрозоль вел себя непредсказуемо. В американском наставлении по применению химического и биологического оружия, издан-ном в 1962 году, летчику рекомендовалось рас-пылять биоагенты с высоты 30 метров — иначе движение аэрозоля не просчитывалось. Только представьте себе, было ли это возможно. К тому же, в середине 1960-х годов был открыт феномен так называемого «открытого воздуха»: земная атмосфера содержит массу примесей, которые негативно воздействуют на аэрозоль в диапазоне частиц 1–5 микрон… Таким образом, на четвертом десятке лет активнейшей работы по созданию биологичес-кого оружия его адепты — множество умных людей! — фактически всё ещё стояли у самых истоков. Изменился и характер боевых действий. Столь удобное для применения биологического оружия концентрирование больших масс войск на узких участках фронта, которое имело место в годы Второй мировой войны и во время войны на Корейском полуострове, ушло в прошлое. Уже в конце войны во Вьетнаме боевые действия приобрели характер воздушно-наземных операций, когда четко обозначенные линии соприкоснове-ния войск сторон отсутствуют, имеются большие промежутки в их оперативном построении. Личный состав, как правило, рассредоточен на большую глубину, укрыт в боевых и специальных машинах, обеспечен средствами противохими-ческой и противобиологической защиты. Все это еще больше подрывало смысл колоссаль-ных расходов по созданию биологического оружия.

    - Кто первый пришёл к таким выводам?

    — Первыми (после немцев, конечно), кто понял, что такое оружие им не по карману, — это англичане. В конце 50-х годов они стали сокращать наступательные программы по биологичес-кому оружию, а затем их примеру последовали и другие страны. Кончи-лось тем, что в 1972 году страны подписали Конвенцию, запрещающую не только применять, но и ра зрабатывать и даже хранить биологическое оружие. Много было сказано красивых слов о приверженности миру и прогрессу человечества — но это был ритуал, в это время шла война во Вьетнаме, где целые деревни сжигались напалмом вместе с людьми. Между тем, в США никуда не девались группы заинтересованных лиц, которые не прочь были бы продолжить выколачивать финансирование на свои проекты. Особенно они активизировались с появлением технологий генной инженерии в 1970-х годах. И тогда была осуществлена грандиозная провокация. Американские военно-промышленные круги представили вспышку сибирской язвы 1979 года в Свердловске как «выброс с советского военного объекта». Шла «холодная война», и эта обманка сработала: расходы на американскую военную биологическую программу увеличились в 5 раз. В 1991 году тема «свердловского выброса» была использована вторично — уже для того, чтобы добить остатки советской военно-биологической инфраструктуры, накопившей с 40-х годов громадный опыт в области защиты от биологических угроз. Интерпретация этих событий стала заполняться тупой ложью.

    Параллельно в общественное сознание вновь вбрасывается нарочито нелепая идея о биологическом оружии как «мощном оружии бедных», которое якобы можно создать хоть в школьной лаборатории. При этом за биологическое ору-жие принялись выдавать возбудитель инфекционной болезни, а не боеприпас, что является нонсенсом для специалиста, но позволяет еще сильнее давить на геополитических противни-ков, требуя «мониторинга» любых объектов — от фабрик по производству пальмового масла до президентских дворцов на территории «стран-изгоев». Объектами информационной агрессии стали Россия и Ирак. В результате мир получил войну в Ираке, а мы — полное разрушение военной и граждан-ской микробиологии в России. Сегодня в нашей стране не производится ни один антибиотик! В лабораториях бывшего «Биопрома» до сих пор американцы «пасутся» сколько хотят и где хотят.

    - Но разве не существует реальных угроз биодиверсий со стороны стран «третьего» мира? Не оказался ли биотерроризм большей опасностью, нежели применение биологического оружия на поле боя? Разве не рассылался по США порошок со спорами сибирской язвы?

    — Биотеррористический акт, совершенный в США в 2001 году, — это знаковое событие, и вот почему. Во-первых, в конвертах был не порошок, а высококачественная рецептура возбудителя сибирской язвы на основе «иммунитетпреодолевающего» штамма Ames. Её единственное предна-значение — снаряжение кассетных боеприпасов. Рецептура включала споры размером в 1,5–3,5 микрона плюс разрыхляющий их наполнитель. При открывании конверта эта смесь разлеталась по помещению, что и произошло в офисе сенатора Т. Дашли. Всего было 22 пораженных, из них по-гибло 5 человек. Во-вторых, штамм Ames устой-чив к пенициллинам и цефалоспоринам. Люди, которых начали лечить этими антибиотиками в день обращения к врачу, погибли. Схема лече-ния сибирской язвы пенициллинами в России общепринята, поэтому представьте, сколько бы погибло людей, если бы такой террористический акт был совершен у нас. Но главное даже не это. Пресловутым "конвертным атакам" предшествовала активная работа над Протоколом, который призван был дополнить Конвенцию 1972 года путем введения института взаимных проверок и инспекционных процедур, в том числе на заморских территориях и в третьих странах. Это была российская инициатива. Американцы же всячески уклонялись от российских предложений и, в конце концов, в июле 2001 года вышли из Протокола. Тогда же российские экс-перты выступили с идеей договориться о пороговых количествах рецептур, достаточных для экспериментов по оценке средств защиты, но недостаточных для создания боеприпасов. Но и от этого предложения американцы решительно отказались: ничего, ни миллиграмма! Конверты с «белым порошком» наглядно проиллюстрировали то, что Соединенные Шта-ты после заключения Конвенции 1972 года создавали себе односторонние преимущества в военной биологии, прикрываясь разговорами о биотерроризме.

    - Зачем же американцы вернулись к разработкам биологического оружия, если еще в 70-е годы была доказана его малая эффективность?

    — Вы забываете, что прогресс не стоит на месте. С тех пор появились крылатые ракеты, летающие по сложной траектории на малой высоте, наводящиеся по GPS и «учитывающие» направление ветра-безупречное средстводоставки. Плюс — рецептуры, разработанные для диверсионных операций и для применения в новых боеприпасах, «пробивающие» защитное действие некоторых вакцин и антибиотиков. И наконец, вести хими-ческую и биологическую войну сегодня довольно безопасно. О ней просто никто не узнает, так как управление информационными ресурсами сосредоточено в нескольких центрах. Как и на кого они «работают», можно было видеть на при-мере конфликтов в Косово, на Северном Кавказе и в Южной Осетии. С подписанием Конвенции в 1972 году закончилась не история биологического оружия, а только один из этапов истории — аэробиологический. Развитие любого оружия массового поражения заканчивается тогда, когда оно оказывается способным уничтожить всю биосферу. Ядерное и химическое оружие подошли к этому рубежу в 1950-х годах. Развитие биологического оружия еще не начиналось, и от него последует немало весьма неприятных сюрпризов в будущем. Вот только средства биологической защиты России уже не будут опережать средства биологического нападения противника, как это было в СССР.

Источник

Кое-что по теме:
    • Химическое Оружие. Работа над ошибками
    • Средства и способы защиты населения
    • Защити себя сам от Оружия Массового Поражения
    • Невидимое оружие массового поражения
    • Реальная опасность контролируемых инфекций